Я избалован жгуче-морковным натрием городских магистралей. Он ведёт меня домой, в шум миллионнолицей ёршеподобной амёбы по имени "Москва". Где бы я ни оказался, ровные гроздышки пронзительных оранжевых полусфер вдоль асфальта цветут указателем - "Третье Кольцо, N километров".
Тем слаще своей несвойственной знакомостью эти электрические померанцы, пролетающие за окном вагона лихими табличками городов - Россошь, Новочеркасск, Тихорецк, Армавир... Я еду в новый мир, они - позади. Всего на семнадцать часов - взгляд в чёрное небо, рассвет, кипящий котёл прикавказской ранней весны...

И редкое зрелище, когда на три минуты миром овладеет зыбкий космический не-свет, коронованный нестерпимыми искрами, перебирающий невыносимые взору чётки.

Я постараюсь - всем своим умением (кто-то скажет: мастерством, другой - потугами), ценой, быть может, одного из собственных глаз, оставшихся под защитой лишь осторожности и опыта - принести вам эти сто шестьдесят девять секунд вселенской прихоти.
Потом будет цепкий хват - в клюве я унесу щепоть кусочков непримелькавшихся домов, лиц... И снова в мир натриевых ламп Метрополиса.

А пока - я Вижу Звёзды. Дикое ритмическое пламя выжгло из моей памяти облик созвездий. Я лечу рука об руку с ними и радостью, подобной восторгу трёхлетнего малыша - я открываю их снова.

Тридцать четыре часа болтовни, пляски прокуренных тамбуров, детского смеха, взрослого удивления - "Как? Полное? У нас? Фантастика!"

Дремота пустеющего вагона полнится предвкушением. Мир встречает пассажиров простого скорого поезда сюрпризом получше домашнего торта к возвращению.

Разбор технически ошибок, всколоченная лысина, самоукоры за непредусмотрительность - всё лишь потом. А сейчас - триста диамантов на глухом полушубке южной ночи и...

СЕГОДНЯ!

Если кто вдруг спит слишком крепко - 27 марта умер Станислав Лем. Я дерзну посвятить эти абзацы его памяти.